Серия спецрепортажей «Брошенные зоны: как живут люди в поселках, откуда ушла тюрьма»
Журналисты Издательской группы «ВК-медиа» — «Глобус», «Вечерний Краснотурьинск», «Вечерний Карпинск» и «ПроСевероуральск.ru» — открыли краудфандинг на создание серии специальных репортажей о людях, которые остались в местах, откуда ушли колонии. Мы расскажем историю легендарных зон севера Урала и поведаем о судьбе тех, кто остался в местах не столь отдаленных, когда колонии закрыли. Запечатлеем быт жителей умирающих «тюремных деревень» и выясним, есть ли у этих территорий шанс на новую жизнь.
Потому что завтра их уже не будет.
Север Урала считается «сидлым» краем.
Одно из трех первых русских поселений на территории нынешней Свердловской области — Пелымский острог — был построен в конце 16-го века. Первыми строителями и поселенцами острога стали сосланные Борисом Годуновым жители Углича, участники восстания, связанного с убийством наследника Ивана Грозного — царевича Дмитрия.
Более чем 400 лет Пелым служил местом ссылки: места были настолько глухими, что бежать здесь просто некуда. В 1601 году сюда были сосланы Василий и Иван Романовы, обвиненные в намерении отравить царя. Здесь находились в ссылке фаворит Анны Ивановны граф Бирон и фельдмаршал Б. Х. Миних, командующий русской армией в Русско-турецкой войне.
Количество зон на севере Урала резко выросло в 30-е годы 20 века. В СССР действовала разветвленная сеть лагерей, интегрированных в экономику страны. Значительное число исправительно-трудовых лагерей дислоцировалось на Урале: Ивдельлаг, Севураллаг, Богословлаг, Лобвинлаг…
Вокруг колоний вырастали целые населенные пункты. Зоны становились «градообразующими». Они давали людям работу. Для обслуживания семей сотрудников в поселках работали магазины, действовали школы и детские сады. Все — от медицинской помощи и до транспортной доступности — в этих поселках было завязано на колониях.
Этот социокультурный феномен на Урале, в частности, известен под названием «Деревня при ГУФСИН».
Но сейчас исторически считающийся тюремным регион перестает быть таким. На севере Свердловской области закрываются колонии. Лет десять назад ликвидировали колонию-поселение в Пелыме.
В 2014 году приказала долго жить ИК-14 — колония в поселке Пуксинка Гаринского района, где сидели особо опасные рецидивисты. Еще лет 20 назад в Гарях было больше 20 зон. Сейчас осталась одна колония, ликвидации которой ждут со дня на день.
В 2018 году официально расформировали «Черный беркут», колонию для пожизненно осужденных, которая действовала в поселке Лозьвинском.
Если вы думаете, что закрытие колонии через дорогу — это хорошая новость, то жители нескольких населенных пунктов Урала с вами не согласятся.
В 2015 году жители поселка Сосьва, классической «деревни при ГУФСИН», даже вышли на митинг против ликвидации колоний. В акции протеста участвовали даже… бывшие заключенные. Действующих сотрудников исправительных учреждений на митинге не было. Начальство запретило — вплоть до увольнения. Хотя многие из них признавали, что разделяли опасения собравшихся: с закрытием колоний поселок Сосьва умрет.
«Аттестованные получат сертификаты и уедут, а мы — останемся», — переживали местные. — «Ни работы, ни больницы, ни магазина…».
Как выживают люди в деревнях и поселках, в которых закрыли колонии? Почему они там живут? Есть ли у этих территорий шанс на новую жизнь? На чем может и может ли зарабатывать бывшая «тюремная деревня»: на «диком туризме», рыбаках и охотниках, сборе дикоросов? Занимаются ли власти поисками потенциала для развития бывших «деревень при ГУФСИНе»? Журналисты попробуют отыскать все возможные пути развития.
